БАХМИН В.И., консультант Фонда Ч.С.Мотта
(из выступления Бахмина В.И. на Восемнадцатом ежегодном международном симпозиуме «Пути России. Историзация социального опыта», 04-05 февраля 2011г.)
В последних двух докладах говорилось о мощных протестных движениях, которые регулярно проявлялись в нашей стране, меняясь в зависимости от времени. Я буду говорить о другом. Тоже о социальной мобилизации, но в ее более широком понимании, которое включает не только протестное движение. Я буду исходить из определения, которое есть, например, у Ивана Климова. Социальная мобилизация у него понимается как «процесс формирования новых субъектов социальной деятельности, солидарных сообществ, которые, одновременно с обретением внутренней целостности, получают возможность преобразовывать систему социальных отношений на основании альтернативного ценностно-нормативного “фрейма” (идеологии, мифа, картины мира), взятого в качестве субъективно полагаемого смысла социального действия»[1].
Я не научный работник, и то, что собираюсь рассказывать – это скорее впечатления от той деятельности, которой я занимаюсь около 10 лет. Я являюсь консультантом частного американского фонда Ч.С.Мотта, который уже много лет пытается способствовать развитию в нашей стране гражданской активности, гражданской инициативы на самом низовом уровне. Многие проекты, поддерживаемые фондом направлены на то, чтобы люди почувствовали себя гражданами, почувствовали себя ответственными за то, что происходит вокруг них. Именно опыт реализации таких проектов, мои обобщенные впечатления от многочисленных поездок по стране я и хочу вам представить.
Хотя у нас часто говорят, что люди наши пассивны, заражены патернализмом и ничего не хотят делать, все же есть исследования, в частности Высшей школы экономики, которые показывают, что база для социальной активности в стране есть. Если разделить население по степени социальной активности на 4 группы, то по данным опросов к ядру социальной базы гражданского общества можно отнести 7,7% граждан. У них есть готовность объединяться, вовлеченность в добровольчество и филантропию, информированность, а также членство или участие в общественных организациях. К саттелитам ядра отностится еще 26,6% — там те же критерии, кроме членства или участия в НКО. В принципе, получается, что более 30% граждан готовы к социальному действию.
И мы видим проявления такой социальной активности и говорим о них сегодня. Но что у всех у нас обычно на слуху? О каких примерах социальной мобилизации широко известно? Это «Химкинский лес», это помощь людям в чрезвычайных ситуациях (Беслан, лесные пожары, землятресения), это Манежная площадь, Архнадзор и т.п. – то есть это такие социальные мобилизации, когда люди реагируют на что-то сильно их задевающее (на нарушение прав, разрушение окружающей среды, на людское горе и несчастье). Грубо говоря, можно выделить сострадательную реакцию и протестную реакцию. Подобная же мобилизация существует и на более локальном уровне (точечные застройки, обманутые вкладчики, экология, борьба за свои гаражи или помощь конкретному больному ребенку). Мы видим, что такого рода социальная мобилизация носит ситуационный характер, связана с некоторыми конкретными острыми проблемами и обычно завершается, когда проблема исчерпана. Кроме того, она реактивна, она отвечает, реагирует на сложившуюся ненормальную ситуацию, когда человеку трудно остаться в стороне.
Но существует и «проактивная» социальная мобилизация и самоорганизация, более долговременная, не связанная напрямую с конкретной острой проблемой. Такая самооргаизация порождается другими мотивациями, не протестными и конфронтационными. Я имею в виду готовность людей к каждодневной благотворительной и добровольческой деятельности, желание участновать в благоустройстве своей территории, решать совместно жилищные проблемы, преобразовывать систему социальных отношений, а в целом — менять свою жизнь к лучшему. Изменение качества своей собственной жизни, окружающей среды для себя и своих детей – это одна из мотиваций «проактивной» социальной самоорганизации. Её дополнительно питает развивающийся локальный патриотизм, рост которого отмечают некоторые исследователи. Другая мотивация состоит в том, что многим людям просто приятно делать добрые дела. И еще одна мотивация – возможность самореализации. Человеку часто не хватает того, что дает ему его работа, есть желание проявить иные способности, развить свои потенциальные возможности и таланты. Социальная активность дает такой шанс, обединят людей со сходной мотивацией.
Интересно, что серьезным толчком к такого рода социальной активности послужил 131 Федеральный закон о местном самоуправлении. Его справедливо критикуют, но этот закон впервые определил и закрепил законодательно механизмы участия граждан в местном самоуправлении, а также стал требовать, чтобы муниципальная власть эти механизмы использовала. На местном уровне появились люди, готовые взяться за работу в муниципалитетах, но они столкнулись с проблемой нехватки ресурсов, вернее финансов, поскольку про иные ресурсы им было мало известно. В этих условиях муниципальным лидерам остро не хватало грамотных экспертов, которые могли бы им помочь организовать работу на местном уроне, предоставить технологии активизации граждан, научить выявлению и мобилизации местных ресурсов.
К примеру, если говорить о ресурсах местного сообщества, то обычно имеют в виду именно материальные ресурсы и прежде всего – финансы. Как раз с деньгами у муниципалитетов и есть основная проблема. Между тем, ресурсы у сообщества бывают самые разные, в том числе и не материальные. Прежде всего, это те люди, которые живут на этой территории. Каждый из них имеет какие-то способности, возможности, таланты и при правильном подходе, они могут быть использованы, мобилизованы для развития территории. Это ресурс тех учреждений, организаций, которые обычно существуют для каких-то своих целей, но могли бы использовать свой потенциал и возможности для всего сообщества. К нематериальным ресурсам относятся авторитет, репутация, имидж территории, ее культура (традиции, обычаи), мифы и легенды, местный патриотизм, технологии и креативные идеи. Последнее время модно говорить о брендировании территории, частью которого и является активизация нематериальных ресурсов. В некотором смысле нематериальные ресурсы для сообщества важнее, чем материальные, финансовые. Более того, именно они помогают привлечь материальные средства для развития территории. Хорошо известный пример приволжского города Мышкин, где граждане сумели эффективно использовать местный патриотизм и легенду своего городка, создав музей Мыши, сделав город привлекательным туристическим центром, показывает насколько эффективно могут работать подобные нематериальные ресурсы. И этот пример не единичный.
Оказывается, есть технологии, которые пошагово помогают выявить ресурсы местного сообщества, объединить и мобилизовать их на развитие территории[2]. Именно с выявления имеющихся ресурсов, а не с перечня существующих проблем надо начинать, если стоит задача развития какой-то общины. Ведь если мы начинаем рисовать карту наших проблем, то невольно возникает чувство безысходности, ощущение, что без помощи извне нам не справиться. При этом внешних ресурсов всегда мало и за них всегда идет борьба. Если же начать с оценки своих собственных возможностей, окажется, что их не так уж мало, что можно попытаться какие-то проблемы решить своими силами, можно вовлечь в их решение немало людей, которые раньше были пассивны, можно добиться небольших, но конкретных и впечатляющих побед, которые начинают вдохновлять и других. Появляется вера в собственные силы, уверенность, что мы сами что-то можем сделать, что-то изменить. При таком подходе сообщество становится живым, оно начинает выходить из апатии, людям удается самостоятельно добиться определенных результатов, община становится более сильной, а значит интересной и привлекательной для внешнего инвестора. Важно, что такие технологии реально работают и в нашей стране, в условиях наших муниципалитетов, и этому есть вполне убедительные примеры.
Как мы видим, для вовлечения людей в такого рода активность на местном уровне важно поверить в свои силы, добиться хотя бы самых небольших успехов. Не менее важно делиться такими победами и успешными технологиями со своими коллегами, пропагандировать лучшие практики, показывая, что успех реален. И это происходит. В Перми есть Пермская гражданская палата, организация, которая ведет перечень гражданских успехов (таких уже в их базе более 1000), они же собирают и классифицируют актуальные гражданские практики, помогают их распространению в регионах. На сайте организации, одном из наиболее содержательных и живых в некоммерческом секторе, можно найти немало и других интересных примеров социальной активности (http://www.pgpalata.ru/). В Новосибирске крупная сетевая организация – Сибирский центр поддержки общественных инициатив (СЦПОИ — www.cip.nsk.su) – ведет базу социальных технологий, которые успешно применяли некоммерческие организации, причем не только в Сибири. К сожалению, эта информация, хотя и доступна, еще недостаточно известна и востребована.
Процессы проактивной и креативной социальной мобилизации идут довольно медленно и пока точечно, на локальном уровне, иногда прорываясь на региональный и федеральный. Об этом все еще мало знают, хотя некоторые акции носят довольно масштабный характер. Например, ежегодно в апреле по стране проходит «Весенняя неделя добра», в которой участвуют десятки регионов страны и более миллиона жителей. Это уникальный партнерский проект, в котором объединяют свои усилия добровольцы, представители общественных организаций, органов государственной власти, образовательных учреждений, коммерческих, международных и иных организаций для совместного решения социально значимых задач. В эту неделю проходят тысячи добровольных акций, мероприятий, совершаются миллионы дел и поступков, меняющих нашу жизнь к лучшему.
На уровне отдельных городов тоже есть свои благотворительные марафоны, ярмарки, акции. Уже несколько лет в Санкт-Петербурге проходит фестиваль «Добрый Питер», который представляет собой серию разных мероприятий по сбору средств для НКО, организацию множества благотворительных акций (http://dobrypiter.ru/). Ежегодно фестиваль становится ярким и красочным событием для Санкт-Петербурга, вовлекает в гражданскую активность тысячи жителей города. Все акции проводятся силами добровольцев и волонтеров благотворительных организаций. Эту технологию подхватили и другие города. Уже есть фестиваль «Добрый Нижний», «Добрый Краснодар», в этом году такой же фестиваль проходит в «Архангельске».
Подобные процессы идут и в рамках более устойчивых, уже сложившихся институтов, кстати успешно работающих во многих странах. Коротко расскажу о некоторых из них, в частности, о тех, которые в России поддерживает наш фонд. Например, есть так называемые Общественно активные школы (ОАШ), в других странах их еще называют community schools. ОАШ — это обычная российская школа, которая ставит своей целью не просто предоставление образовательных услуг ученикам, но и развитие сообщества, привлечение родителей и жителей к решению социальных и других проблем, стоящих как перед школой, так и перед сообществом. Таких школ сейчас более 500, есть движение которое объединяет сторонников такого общественно ориентированного образования, есть портал этого движения (www.cs-network.ru). Ключевыми направлениями развития в таких школах являются добровольчество, партнерство, демократизация школьной жизни. Такие школы – эффективный механизм пробуждения социальной инициативы не только родителей, учеников и учителей, но и всего микрорайона, где располагается ОАШ.
Другой пример – Фонды местных сообществ. Это международно признанная модель, которая нацелена на мобилизацию разнообразных внутренних ресурсов сообщества и затем дальнейшего их использования, в частности, через конкурсные механизмы, для реализации разных проектов, направленных на улучшение качества жизни людей на этой территории. В России партнерство таких фондов объединяет неколько десятков организаций, работающих по всей стране (www.p-cf.org/). Особенно успешно фонды работают в небольших городах и в селах, где они становятся практически единственным реальным механизмом межсекторного взаимодействия, помогают раскрыть и использовать потенциал гражданской активности.
Банк Времени – тоже удивительная технология, когда происходит обмен услугами между людьми. Принцип участия в программе «Банк Времени» прост: помоги другому, и помогут тебе. Человек выполняет привычную для него работу (то, что он умеет и любит делать), помогая тем самым людям. И если ему нужна чья-то помощь, он получает ее взамен отработанных часов, которые учитываются сотрудниками Банка Времени. Сферы деятельности практически не ограничены, компетентность людей, принимающих участие в проекте, проверяется сотрудниками Банка Времени. Эта технология применяется во многих странах, а в нашей стране ее пионерами стала Служба добровольцев из Нижнего Новгорода. Сейчас её подхватили и в других городах страны.
Еще одна нижегородская технология – Центры активных людей (ЦАЛ), создаваемые на базе территориального общественного самоуправления (http://rucal.ru/). Это модель воспитания так называемых социальных аниматоров, которая пришла к нам из Польши. ЦАЛ — это место, куда может обратиться любой человек, имеющий желание внести позитивное изменение в свою жизни и жизнь окружающих его людей в рамках своего места жительства (двора, микрорайона), и получить необходимую помощь. Но помощь эта заключается не в том, что сотрудники центра возьмут на себя выполнение необходимых действий. Девиз Центра активных людей: «Поможем людям, чтобы они помогли себе сами». Лишь в том случае, если человек сам готов действовать — потратить часть своего времени, физических и душевных сил, профессиональных знаний и жизненного опыта, чтобы осуществить задуманное, ЦАЛ поможет ему найти поддержку единомышленников, необходимую информацию и ресурсы. При этом речь не идет о создании новых общественных или государственных организаций или учреждений. Речь идет об использовании принципа социальной активизации населения в уже работающих организациях.
Упоминавшаяся ранее организация «Сибирский центр поддержки общественных инициатив» (СЦПОИ) работает через свою сеть во многих городах Сибири не только для выявления успешных социальных технологий, но и для их распространения и комбинированного использования на отдельных территориях. Разнообразные конкурсы, ярмарки социальных проектов, благотворительные сезоны, форумы грантополучателей меняют отношение людей к окружающей среде, делают жизнь в таких муниципалитетах более увлекательной и живой. Там жители становятся восприимчивы к новому, они уже понимают, что можно жить иначе, что от них в этой жизни тоже что-то зависит[3].
Приведенные примеры показывают, что в стране используется, причем успешно, немало замечательных технологий, но пока они еще плохо известны и недостаточно изучены. Какие же условия нужны, чтобы на территории сложилась благоприятная ситуация для реализации подобных технологий? Опыт показывает, что необходим хотя бы один человек, энтузиаст, лидер или социальный аниматор, который будет готов инициировать процесс. У него должен быть определенный авторитет в сообществе или он должен его достаточно быстро завоевать. В небольших гордах, муниципалитетах люди хорошо знают друг друга, там власть меньше удалена от людей, там процессы активизации идут более естественно. Так вот, если есть такие потенциальные лидеры, есть вменяемая власть, что тоже немаловажно – ведь власть может применить свой административный ресурс и заглушить любую инициативу, — появляются те необходимые условия, которые могут дать старт позитивныи изменениям, могут инициировать проактивную социальную мобилизацию. И конечно позитивная гражданская деятельность возможна только в том случае, если она не противоречит интересам власти или мощных коммерческих группировок.
Существую также мощные процессы социальной активности и примеры успешной социальной мобилизации, которые нам дает Интернет и о которых сейчас немало написано. Хотя это не тема моего доклада и на самом низовом уровне Интернет пока не слишком распространен, нужно отметить, что сейчас он играет важнейшую информационную и мобилизующую роль, которая будет только возрастать.
Естественные очаги низовой активности постепенно формируют ткань гражданского общества, его настоящую, долговременную основу. Эта деятельность может быть проактивной, может быть протестной, но в любом случае за ней стоит сильная мотивация. Так вовлеченные в нее жители проходят школу гражданского общества, и через год, два, три подобной жизни обычные обыватели становятся другими людьми: они готовы создавать свои собственные организации, устанавливать связи с коллегами в других регионах, формировать сетевые структуры и т.п.
Мне кажется, что разговор о социальной мобилизации был бы не полным, если не упомянуть об описанных выше тенденциях, которые сейчас почти невидимы (на федеральном уровне точно), но которые являются индикаторами каких-то важных, позитивных процессов, происходящих в обществе. И хорошо бы уже на этом этапе их идентифицировать, как-то классифицировать и всячески способствовать их развитию.
[1] Социологический журнал. 2006. №3-4, стр.69-88
[2] Джон П.Кретцманн, Джон Л.Макнайт. Развитие общин за счет внутренних ресурсов, перевод с английского. Киев, Четверта хвиля, 2006.
[3] Одна из книг, опысывающих опыт и технологию такой работы Сибирского центра в конкретных регионах, издана СЦПОИ в 2008 году: «Шаг за шагом: на пути к эффективному местному самоуправлению», Новосибирск, 2008 г. Её можно найти на сайте организации: http://cip.nsk.su/cgi-bin/index.fcgi?LibraryManager:RU//92//publikacii/izdania_scpoi;CV.