Благотворители и публика

Надо сказать, что Форум Доноров уже несколько лет с разных сторон затрагивает эту тему – на конференции организаторы приглашают известных людей, и тем самым выводят собрания филантропов из «узкосектанского» формата, знакомят благотворителей с тем, как их воспринимают со стороны. В разные годы на этой площадке побывали Сергей Гуриев, Георгий Сатаров, Евгений Гонтмахер, Михаил Ходорковский, Олег Сысуев, Юрий Левада, Александр Архангельский, Леонид Парфенов, Марат Гельман, Гор Нахапетян и другие.

Однако высказывания гостей Форума часто диссонируют с какими-то представлениями и убеждениями благотворительного сообщества и, как правило, комментируются в том смысле, что, мол, «эти люди не в теме, не знают, не понимают, а соответственно – ну что с них взять». Гораздо полезнее было бы относиться к тому, что говорят гости как к лакмусовой бумажке, проявляющей реальное отношение общества (по крайней мере, на уровне т.н. элит бизнеса, СМИ и проч.) к существующей в России благотворительности. Они делают это более наглядно и достоверно, чем многочисленные социологические опросы (об этом «Филантроп» неоднократно писал, см., например, здесь).

Среди гостей конференции этого года было четыре представителя крупных СМИ: «Ведомостей», «Русского репортера», МТРК «Мир» и радио «Свобода». Они смогли заранее познакомиться с материалами «Доклада о состоянии институциональной благотворительности в РФ», презентованного на конференции.

Интерактивная форма общения с журналистами внесла некоторое оживление – на часть вопросов благотворители отвечали коллективно – путем голосования за варианты ответов. Таким образом представители прессы могли увидеть, что благотворительное сообщество не является чем-то полностью однородным, а состоит из разных людей, зачастую придерживающихся противоположных взглядов.

Форум Доноров анонсировал продолжение публичного обсуждения доклада в «Открытом эфире», приглашая всех желающих к участию – и это можно только приветствовать. Меня же смутило несколько вещей, на которых хочется остановиться подробнее

Есть контакт?

На прошлой конференции Форума Доноров Марат Гельман говорил, что «со стороны выглядит так, что благотворительности мало». В этом году Виталий Лейбин, главный редактор «Русского репортера», продолжил эту тему.

Опираясь на материалы доклада, он настойчиво спрашивал, не слишком ли мала сумма, которой в год оперируют институализированные благотворители – 23 млрд 430 млн 64 тыс. рублей? Вопрос кажется вполне логичным, если не брать во внимание то, что в докладе специально оговорено: это – данные лишь от 107 фондов, принявших участие в качественном исследовании, то есть – только треть от тех фондов, которые участвовали в количественном (301). А уж о том, что и в количественном исследовании участвовали далеко не все существующие благотворительные организации, мы вообще не говорим, – в него, например, не вошли иностранные фонды (хотя часть из них аккумулируют и распределяют российские, а не западные средства), некоммерческие партнерства и т.д.

Понятно, что в докладе «человеку со стороны» не так просто разобраться, но меня удивило другое: никто из благотворителей даже не попытался г-ну редактору объяснить, что он просто не понял, что имеется в виду. Такое впечатление, что потребности во взаимопонимании с представителями СМИ у благотворителей, увы, нет.

На следующей сессии мои подозрения укрепились еще больше

Публичность для избранных

Отчетность, определенная законодательством в отношении некоммерческих организаций, не равна прозрачности, – констатировали благотворители. Действительно, можно так составить отчет, что в нем черт ногу сломит, – это, кстати сказать, распространенное явление. Получается, что многие НКО попросту не хотят быть «прозрачными», и, помимо того, что усилия в этом направлении требуют серьезных ресурсов, у такой позиции есть и другие причины.

«Быть прозрачными перед всеми – неэффективно, – констатировала Ирина Ефремова-Гарт, Руководитель управления просветительских программ Фонда просвещения «Мета». – Надо выбирать целевые группы».

Многие выступающие понимали требование публичности благотворительности как нечто пришедшее извне и вынужденное. Более того, некоторые участники обсуждения заявляли, что им нужна прозрачность только в отношении одного конкретного адресата – т.н. «донора». Только ему они должны предоставлять внятную отчетность, а все остальное – совершенно не нужная вещь.

«Прозрачность важна для тех фондов, которые находятся в пространстве публичного фандрайзинга», – подвела черту Татьяна Задирако, исполнительный директор БФ «Дорога вместе».

Получается интересная вещь – фактически многие фонды выбирают для себя стратегию приватных отношений вместо публичных. Это объяснимо и понятно, но из такой позиции неизбежно вытекает ряд следствий. Чтобы их проанализировать, придется вспомнить смысл термина «публичность».

Возможно ли общество без Агоры?

Новая философская энциклопедия определяет «публичность» как открытость, доступность и коллективность. То есть, как открытую пониманию и вниманию общества политику и иные виды деятельности (напр., творческую), доступные наблюдению и контролю процедуры принятия решений, гласность дискуссий, открытость «политической и общественной сцены».

По определению Юргена Хабермаса, публичное пространство образует общую сферу, в которой по разным признакам группируются члены общества, коллективизируются взгляды, эмоции, взаимодействуют либо противостоят друг другу организованные, институциональные, формализованные и спонтанные общественные формирования (общественные движения, сообщества, инициативные группы и т. п.).

Любое действие в публичной сфере открыто публике, в противоположность действию приватному. Каждый человек, находящийся в публичном пространстве, может не только наблюдать за происходящим, но и участвовать в нем в разном качестве – по крайней мере, может его комментировать.

Минимальная публичная форма участия – высказывание отношения, комментарий, оценка. Никому не удавалось пока запретить людям что-то оценивать и иметь то или иное мнение. Но и комментирование может осуществляться по-разному. Ругань, например, в институализированной публичности запрещена.

Есть общества, где публичные пространства институализированы, а есть такие, где этого нет. Два, пожалуй, самых очевидных образа традиционного институализированного публичного пространства – Агора или Вече. Институализация предполагает существование различных правил, уставов, учреждений и структур, которые технически, организационно и культурно реализуют функцию публичности

«Обо всем позабыв, я слежу из окна и не знаю, зачем мне она так нужна»

Какое отношение эти рассуждения имеют к благотворительным организациям? Да самое непосредственное. Например, если сфера публичности в России была бы институализирована, то заявления, которые часто приходится слышать благотворителям о том, что «в благотворительности много воровства», «там отмываются деньги» могли быть просто и быстро опротестованы и опровергнуты в судебном порядке.

Такие сентенции, строго говоря, в правовом обществе в принципе, по определению не могут быть «мнением», высказанным, например, участником опроса, – это, фактически, не мнение, а обвинение. А обвинения должны быть четко доказаны, поскольку в противном случае подпадают под юрисдикцию суда, ибо задевают честь и репутацию ЛЮБОГО члена филантропического сообщества.

Однако в России проблемой существования подобных «мнений» придется заниматься самим благотворителям. PR-активность филантропов вынуждена восполнять недостаточную институализированность публичной сферы. И если благотворительность существует в среде различных мнений о ней, зачастую – вредных или абсурдных, то любой публичный аспект, каковым является и отчетность, должен быть четко проработан. Если, к примеру, г-н Лейбин не понял текста доклада, ему этот текст следует понятно для него объяснить. А вдруг он на основе неправильно прочитанных цифр напишет статью в своем журнале «Русский репортер», а потом аналитики и практики будут думать о том, откуда у солидного издания взялись такие странные факты?

Я вовсе не призываю филантропов демонстрировать почтеннейшей публике все содержимое своих карманов, но им придется постоянно иметь в виду, что публика определенно проявляет интерес к тому, что находится у них в карманах. Помимо темы «недоверия» общества к благотворителям, есть еще множество моментов, которые прямо связаны с непониманием НКО некоторых правил поведения на людях.

Что, кроме денег благотворителей, может интересовать общество?

Любопытно, что в том же докладе Форума Доноров, который обсуждался 20 октября, есть материалы интервью Глеба Прозорова, в котором этот профессиональный журналист, редактор газеты «Ведомости» прямо говорит: «Писать о благотворительности – нечего. Все умещается на развороте, который Ведомости делают раз в год».

Благотворителям это наверняка кажется несправедливым, но, похоже, им возвращается их собственное отношение к СМИ – наплевательское.

По своей этимологии термин PR, значение которого в России приобрело абсолютно удивительный вид, исходным смыслом имеет «публичные отношения», а вовсе не создание пресс-релизов или презентаций, это – целенаправленная работа с публикой, которая не исчерпывается по-российски понимаемыми функциями т.н. «отделов по связи с общественностью». Как говорит нам электронная почта Мэйл.ру, «сообщение будет доставлено, но дойдет ли смысл до адресата?»

Лидия Тихонович

http://philanthropy.ru